"Бремен" впервые встречсал в своих стенах гостей такого масштаба... и с такими задачами, но, думаю, лучше мало что можно было сделать. "Личная" комната находилась на втором этаже, вход в нее располагался в дальнем, неприметном углу зала. С самого начала она проэктировалась для таких случаев, а значит и обставлена была соответсвующе. Большой стол на десять персон для принятия делегаций и меньшая часть, сделанная как отдельная комната для принятия одиночных посетителей. В целом это все имело площадь четверти основного зала и было весьма просторным. Комната "на двоих" была тоже весьма просторна и хорошо обставлена. Имелось два мягких кресла у входа, каждое у противоположной стены, имелся столик специально предназначенный для бумажной работы, небольшой, но его было вполне достаточно для того чтобы сесть и с комфортом изучить, а затем подписать любые документы (на этом же столе имелось все необходимое для этого) и имелся небольшой столик для трапезы. Вот как раз за ним и сидели герои повествования, с выражением вежливой внимательности смотревшие друг на друга. Стол ни в коем случае не "ломился" от блюд на нем. Сейчас на нем стояли лишь две тарелки, набор столовых приборов, два бокала, бутылка шампанского и красиво серверованная "дичь" - поросенок, который должен изображать дикого, но делает это очень неубедительно. Впрочем, из-за мастерства поваров кафе никому до этого нет дела. Ах да, тут же и пара блюд с салатами и холодными закусками, но их я бы и не упоминал. В общем, перейдем к делу.
А дело обстояло таким образом, что господину Шрайберу сейчас приходилось кратко, но в то же время подробно объяснить этой крайне умной и проницательно девушке то, что Кедо отныне должно каждый свой шаг согласовывать с ним. Да-да, ему сейчас надо было объяснить этой рыжеволосой красавице что теперь она не может и бутерброд скушать трижды не проконсультировавшись с ним. И как раз в ее поле  и была вся загвоздка, он банально не знал как ей это сказать, ведь такой же тон, как с мужчиной был бы для нее  оскорбительным. В общем, он как всегда сам себе усложнил жизнь. И так как он не знал с какой стороны к ней лучше обратится и с чего же начать он просто любезно предлагал ей отведать европейскую кухню и шампанское, которое отлично подчеркнет вкус мяса. Говоря проще, исполнял необходимые ритуалы придворного этикета, которым был обучен и владел если не в совершенстве, то на достаточно неплохом уровне.
Если опустить почти двухминутные думы и терзания, сопровождавшиеся какими-то ничего не значащими фразами и жестами, а так же совсем неуместными мыслями о том, как же она все-таки красива и как прекрасно ее волосы подчеркивают черты ее лица и близкую к идеальной фигуру, то начались настоящие переговоры с улыбки, в который переплились вежливость, некий комплимент и просьба обратит на себя внимание.
Думаю, стоит отметить что улыбаться он учился точно так же, как стрелять и владеть штыком. Да, все мы умеем с детства улыбаться, но улыбаться так, чтобы передавать определенные эмоции и подчеркивать обстановку... вот этому надо учиться (хоть и не всем). И обучение это началось отнюдь не с момента становления будущего барона фон Риттерштайна разведчиком, а с его юности. Да, подбор улыбки, как ему тогда говорили, все равно что подбор галстука, только вот улыбка в светских кругах значит гораздо больше чем галстук, что он отлично запомнил. Запомнил и уделил достаточно много внимания своему мастерству в подборе улыбок. И сейчас у него почти на каждый случай была своя, особенная улыбка. Девушкам и парням, женщинам и мужчинам, старым и молодым, в скандалах и светских беседах, на каждый случай, каждому человеку соответствовала своя. И Мей он сейчас подарил одну из самых изысканных улыбок из категории "дамских полуделовых". И расчитана она была на завоевания некой симпатии и убеждении ее в том, что его все же стоит выслушать и прислушаться. А после, он заговорил:
- Мей-сан, как бы мне не было грустно это говорить, но увы, я пригласил Вас к себе сегодня не только для того, чтобы насладится ужином в  Вашей компании, хотя это уже есть великое наслаждение. - голос его был не строго деловым, но и не приторно-заискивающим, этому голосу хотелось верить, он был достаточно правдивым и красивым, еще один результат воспитания. Но если говорить по правде, то он до жути боялся что за этими тысячами улыбок и сотнями оттенков голосов он потеряет свою искреннюю улыбку и разучится говорить то и так, как он того желает. Но сейчас мы о другом, да, сейчас мы о Мей-сан, - И все же, как бы я не грустил по этому поводу, мне приходится говорить с Вами о делах. Делах, которые не могут и недолжны обсуждаться в совете Кедо, и которые крайне важны для нас. Первым делом я хочу обсудить с Вами кое-что касающееся запрещенных в Токио товарах. Не удивляйтесь, мы занимаемся и этим. Чем и Вам советую занятся. Если Вы не будете возражать первые партии оружия и некоторых... особенных препаратов будут поставлены Вам по первому Вашему слову. Эти товары в последнее время крайне популярны и приносят баснословные доходы. Второе же что я хотел бы с Вами обсудить - более тесное сотрудничество наших организаций...
Он бы мог продолжать, но он выдержал небольшую паузу, давая собеседнице обдумать то, что он сказал, сделать для себя промежуточные выводы и озвучить их.

Реакция девушки оказалось слегка неприятной, но ожидаемой. Было одним удовольствием смотреть на ее уверенность в своей правоте, на то, как она отказывает мелкому, по ее мнению, бандиту. В этом было что-то завораживающее. Ее идеал даже не хотелось разбивать... но такова его работа. Этот союз нужен ему, а значит придется принудить ее к согласию. Насильно, если того потребуют обстаятельства.
Ответ на ее действия, как всегда, был достаточно нестандартным. Вместо того, чтобы начать бушевать, или наоборот, согласится со всем, он лишь слегка склонил голову в уважительном полупоклоне, а после сказал:
- Мей-сан, все же настоятельно рекомендую вам попробовать хотя бы вот этот салат, если вы не едите мяса, повар очень старался. - в это время он доброжелательно ей улыбался, но главные его мысли были о том, как ее убедить и склонить к согласию не применяя силы. Это было весьма реально и более того - необходимо. Необходимо потому, что он не мог позволить себе роскошь раскрывать свои силы так рано. И вот убедить эту самоуверенную, красивую и умную девушку крайне трудно, именно потому что она самоуверена и умна. Значит, ее нужно убедить в необходимости этих действий.
Внешней работа мысли мужчины, а точнее, подбирание одного из заранее заготовленных шаблонов с давно сочиненными фразама, подобранными интонациями, выражением лица, жестами и улыбками. Все это было идеально заучено и могло использоваться уже чисто механически. Ах да, к внешним проявлениям работы мысли. Они заключались в том, что он отпил немного шампанского и откинувшись на спинку кресла стал с вежливым вниманием рассматривать Мей и ее одежду. И, если говорить откровенно, то ему это понравилось еще больше чем в первый раз когда он ее увидел. Тогда у него банально не было времени ее разглядеть, а сейчас, размышляя и оставшись с ней наедине он мог разглядеть детали ее прически, фигуры, одежды до мельчайшей детали. Позавчера она казалась ему почти одного роста с ним, особенно в окружении ее секретарей и секретарш, менеджеров и прочих, над которыми она возвышалась как Афина, или скорее Афродита среди гадких утят. Но сейчас, когда не было этой серой массы, которая возвышала ее своей ничтожностью она была более человечной и более... привлекательной, да, наверное это слово наиболее подходящее. Она была на две головы его ниже, может чуть больше, была достаточно ярко одета, считанные единицы в Токио носили такое платье, если вообще носили, а на деловые встречи так вообще она одна, но мало обладать красивой фигурой, смазливым личиком и уметь выделятся своей одеждой. В конце-концов таким можно сделать и маникен, но вот она излучала ауру уверенности, бросающей вызов всему. Это сквозило во всей ее манере, во всем ее облике, в макияже, в одежде, сама внешность дарованная ей природой лучше всего остального кричала: "Давай, иди и завоюй меня !". И этот немой вызов составлял очень резкий контраст с холодной расчетливостью ее собеседника. Конечно, она тоже была расчетлива и хладнокровна, когда этого требовала ситуация, но в жизни, повседневной жизни, она явно склонялась к быстрым, порывистым поступкам, в то время как Кристиан был абсолютно спокоен и ничем не выказывал своего беспокойства, или волнения. И сейчас как раз началось немое противоборство гарячей крови и холодного железа. В ответ на ее вызов он лишь нежно улыбнулся и принялся тщательно подготавливаться, чтобы взять ее одним ударом, чтобы она даже не поняла что произошло когда подписывала все необходимые бумаги... или лежала с ним в постели, нет, сейчас надо гнать эти мысли как бесполезные, бредовые и опасные. Они не будут вместе, они ведь не любят друг друга, по крайней мере не здесь и не сейчас. Сейчас у тебя должны быть только деловые мысли, а свои вечные поиски подходящей пары можешь отбросить подальше.
Итак, всего через тридцать секунд, в ходе которых произошли все вышеперечисленные действия немец с мягкой, почти ласковой улыбкой и выверенными мягкими, но убедительными интонациями заговорил с ней:
- Простите, я немного задумался, но у нас есть еще о чем поговорить. Как вы знаете, я никогда Вам не говорил что я полностью законен, но я честен с вами, а это главное в нашем деле, нет так ли ? Доверять люди нашей профессии и уровня в этой профессии не можем абсолютно никому, ни Вы мне, ни я Вам. Дело лишь в выгодности, а в нашем жестоком мире выгоднее помогать людям убивать и травить друг друга, а не лечить друг друга. Поэтому Вы сказачно обагатитесь даже маленькими поставками. Я помогу Вам организовать поставки непосредственно в Ваши портовые зоны и открыть Ваши собственные магазины для сбыта этой продукции. Видите, Мей-сан, я Вам предлагаю, предлагаю и прошу. Вы, как очень умная и проницательная девушка знаете что когда человек предлагает что-то другому, то тот, кто должен принять, или отказать может изменить условия в свою пользу. Но вот когда человек приказывает, требует, или представляет ультиматум другому человеку, то никаких изменений условий в свою пользу быть не может, не так ли ? Вы либо принимаете, либо страдаете от последствий отказа. Повторюсь, пока я предлагаю Вам, Мей-сан, мы можем стать союзниками, я вам буду помогать с реализациями наших планов. Но если Вы продолжите упорствовать мне ничего не останется как предьявить вам ультиматум, и поверьте, мне хватит сил выполнить все мои угрозы которые будут перечислены в этом ультиматуме. У Вас есть три варианта, Мей-сан, либо Вы присоединяетесь ко мне как союзник и друг... либо вы ложитесь в могилу, или мою постель. Естественно, о Вашем желании по поводу второго и третьего в случае Вашего отказа никто спрашивать не будет. Как я уже говорил, мне хватит сил уничтожить совет Кедо и выкрасть Вас. Большего мне и не надо, поверьте. Кедо уничтожит само себя без Вас и совета. - конечно, он ее пугал, но был предельно честен. Он не собирался и не хотел ее насильно на себе женить, а тем более убивать, но вот страх, который вызывают такие слова, брошенные с такой легкой непринужденностью вызывали опасения, перерастающие в паранойю и панический страх. Скорее всего она прямо сразу не бросится ставить подписи под всеми статьями договора, но хорошенько задумается и начнет идти навстречу, а ему только этого и нужно. Ведь коктейль из уважения, комплиментов и угроз подействует на нее нужным образом, ведь так ?