Обычный чертов день близился к концу. С каждым днем Суйгетсу все больше осознавал, что жизнь проплывает мимо. А виной всему апатия, которая никак не желала покидать парня. Это было странно, не привычно, дико. Не свойственно Хозуки. И это было хуже всего. Парень просто не знал, что с этим делать и как. Раньше у него всегда были цели, стремления, желания, в конце концов. Сейчас не было ничего. Пустая беспроглядная тьма в душе, пожирающая остатки мыслей и чувств. Даже то, за что блондин цеплялся сильнее всего, стремилось упасть во всепоглощающее нечто и никогда не вернутся. Что будет, если он действительно потеряет все? Суйгетсу не просто не знал, но и не хотел знать. Именно поэтому он заставлял себя жить, а не влачить жалкое существование, в кое превратились его серые будни. Поэтому он вставал каждый день, собирался и шел куда-то. Обычно его вылазки из дома кончались бесцельными прогулками по направлению направо или налево, но других ориентиров парень не имел. Были мимолетные порывы направится к тому или иному человеку, но из Хозуки обрывал, боясь показываться кому-то на глаза сейчас. Блондин не хотел, чтобы его видели таким. Чтобы кто-то видел, как он сломался. Чтобы кто-то пытался залезть в душу и вытащить то единственное, что у него осталось наружу. Вот только, чем больше он сторонился людей, тем пустее становилось в душе. И как бы Суй не отрицал это, ему уже нечем было рисковать, потому что он был пуст. И он был одинок в своем собственном мире, как никогда раньше. Потому что это то, чего он хотел и от чего, одновременно, бежал сильнее всего.
Хозуки щелкнул зажигалкой и на ее конце загорелся крошечный огонек. Он не сулил тепла и заботы, Суйгетсу даже не боялся обжечься. Сейчас парень вообще мало чего боялся, но даже это не радовало. Черт возьми, так ведь ничего не радовало! И хуже всего было сейчас оставаться одному и упиваться своим горем. Вот только конца этого нескончаемого ада парень не видел.
Но он пришел. Коротко, но решительно постучал в дверь, заставив блондина невольно вскинуть голову. Однако зачастили к нему непрошеные визитеры. И это при том, что и адрес его знали единицы. С другой стороны, благодаря этому круг потенциальных гостей резко сужался со всех мимолетно и не очень знакомых, до строго ограниченного круга лиц. Избранные из избранных, можно было бы сказать, если бы Суйгетсу не был столько мелкой фигурой, чтобы даже самому в круг хоть сколько-нибудь избранных входить. Хотя, с другой стороны он был избранным. Кем-то для осуществления своих грязных целей. В прочем, цели самого Хозуки, зачастую, более чистыми не были ни разу. И все же, на роль слабого места Орочимару он избрался не самостоятельно, да и вообще роль была блондину явно не по плечу. Не привык он играть такие роли. Обычно, проблемы Суйгетсу были его и только его, но теперь он сам стал проблемой. Для босса, для Ото, для себя самого. И что же ему оставалось? Самоликвидироваться, раз уж другим его уничтожить не удалось? На такой шаг Хозуки не был способен. Что ж, тогда можно поставить все карты на того, кто сейчас стоит по ту сторону двери в его квартиру. Может этот загадочный кто-то имеет ответ на его вопрос?
Швырнув зажигалку куда-то в стену, Суй услышал характерный щелчок захлопнувшейся крышки. Теперь можно быть уверенным, что начала  пожара в ближайшие пять минут ждать не придется. Поднявшись из кресла, в котором до этого восседал, парень потянулся, разминая затекшие от неудобной позы конечности. А неизвестный кто-то все еще продолжал тарабанить в дверь, упрямо игнорируя дверной звонок. Хотя, постойте, разве это не Хозуки вырвал его к чертям собачьим после незапланированного визита красноволосой напарницы? Верно, он самый. Чтобы не разбудили ненароком. И сейчас совсем не важно, что спал-то Суй не ахти сколько, чтобы у кого-то даже при желании была возможность разбудить парня. И чем ближе блондин подходил к двери, тем больше рушилась аура загадочности. Это было странно, но Суйгетсу будто сквозь дверь ощущал, кто по ту сторону. Зашибись, отымели в жопу - проснулись экстрасенсорные способности? Хоть очередную тупорылую рекламу снимай!
И вот он уже открывает дверь и видит, никакой интриги, Таками Орихимэ. Но все равно не удерживается от непроизвольного "Ты!" и шага назад, будто до последнего надеялся увидеть на пороге кого-то другого.
Неужели теория про экстрасенсорные способности верна? Пожалуй, стоит попытаться отыметь кого-то в жопу против воли. Вот, Таками, например, чем плохой вариант?
Хозуки даже передернулся от таких мыслей и скривился. Не то, чтобы подобные мысли с участием Таками были отвратительны, неприемлемо было другое. Производить акт насилия в ближайшее время Сую уж совсем не улыбалось, памятуя насколько это отвратительное ощущение. И только сейчас он замечает бутылку в руках Химэ и выражение лица парня тут же меняется на совсем не суевскую холодную маску.
Неужели пришла душу изливать? Ну, нет уж, в этот раз пусть ищет себе другую жилетку.
- Чего тебе надо, Таками? - да, вот так, даже не по имени и с порога не отступил, чтобы девушка не вздумала сама проскочить внутрь. Когда угодно, не сейчас. Не сегодня. Не в этой жизни.

Удивительно, но Таками своей настырностью умудрилась поразить Суйгетсу. Вообще, не очень было похоже на нее настаивать вообще на чем-то, по большей части девушка была какой-то апатичной и отмороженной. По крайней мере, такой видел ее Хозуки. Но сейчас все было иначе. Хотя бы потому, что в этот раз Химэ пришла не ради себя, что было вполне привычно, а ради него. Пожалуй, последняя их встреча была не очень удачной и стоило приложить больше усилий, чтобы избежать ее. Но сейчас уже поздно думать об этом. Конечно, можно захлопнуть дверь перед носом брюнетки, даже конфисковать любезно предложенный алкоголь, чтобы впредь подобные мысли в голове девушки не возникали. В любой другой ситуации блондин бы так и сделал, но в этот раз он был слишком удивлен проницательностью Орихимэ.
- Давно ты такой умной стала? - саркастично отзывается Суй, все же берет протянутую ему бутылку и двигается на кухню, - не забудь дверь за собой закрыть, - бросает он девушке через плечо, скрываясь в следующей комнате, которая и оказалась искомой кухней. Блондин ставит бутылку на стол, но сам устраиваться за ним не спешит. Как-то внезапно приходит озарение, что он полуголый, а на дворе зима на пятки наступает, и неплохо было бы одеться. О том, что Химэ вроде как девушка и это, скажем, неприлично разгуливать перед ней в таком виде, Суйгетсу даже не задумывается. Как ни странно, температура за окном беспокоит парня куда больше, чем возможность кого-то смутить. Да и что там Таками не видела? Ложных иллюзий Хозуки не питал и не присваивал себе звание короля красоты, так что едва ли тут брюнетку чем-то удивишь. А пока этот бессвязный поток мыслей проворачивался в его голове, на кухне уже появилась и виновница его возникновения. Отчасти, конечно. Ведь зима, холода. А еще, возможно, остались на его теле отметины, о существовании которых Суй даже не ведал. Все же, смотрел на себя в зеркало парень по известным причинам как можно реже. Так вот, Орихимэ видеть эти самые отметины совсем ни к чему.
- Я сейчас, чувствуй себя как дома. В прочем, ты итак чувствуешь, ага? - Хозуки ухмыляется, глядя на девушку, и тут же отправляется в спальню. Не долго мудрствуя над выбором, блондин натягивает вчерашнюю черную футболку, но не спешит возвращаться на кухню. Он подходит к шкафу и достает оттуда белую рубашку, натягивая сверху. Для верности, да и теплее будет. Хотя и вид у него до крайности нелепый. Но что-что, а уж это его редко интересовало.
Вернувшись на кухню, Хозуки обнаружил что, как он и ожидал, Таками успела похозяйничать, откупорив бутылку и разлив ее содержимое по привычным кружкам. Естественно, обзаводиться бокалами ради таких посиделок Суй даже и не думал. Блондин устраивается на отведенном для него место, так привычно напротив девушки, и залпом оглушает содержимое своей кружки, не дожидаясь тоста или чего-то такого.
- Значит, решила устроить мне сеанс психоанализа? - Суйгетсу подливает себе еще, отмечая, что сама брюнетка пить не спешит. Вот только ему так паршиво, что он не обращает на это внимание. Ее дело, хочет пусть пьет, не хочет - не надо, - и с чего ты взяла, что что-то пожирает меня изнутри? - перекривляя Химэ, спрашивает он, вливая в себя еще порцию вина. Вообще, пить сегодня парень не планировал, но планы можно ведь и поменять по ходу, верно? Однако, наливать еще пока не спешит, подперев щеку рукой и уставившись на девушку. Конечно, на самом деле она была права. Вот только посвящать ее во все подробности желания у Хозуки не было абсолютно никакого. Чем же ограничится Таками? Парочкой общих фраза или все же попробует копнуть глубже? Вот только едва ли ее ждет успех во втором случае, как бы Суйгетсу не нажрался, он не расскажет ей. Просто не сможет. Потому что это слишком. Слишком даже для него. А, может, она итак уже знает? Мало ли кто мог прознать и разболтать. Может Суй сам себе надумал, что это большая тайна, а на самом деле таковой она не являлась. Наверно, отчасти ему и не хотелось никуда выходить, чтобы не столкнуться лицом к лицу с нелицеприятной правдой. Но было ли выходом просто зависнуть на месте? Еще один быстрый взгляд на бутылку и снова на брюнетку и Хозуки складывает перед собой руки и утыкается в них лбом.
Жизнь все же дерьмо, Химэ.
Ему не хочется плакать или смеяться, ему не хочется абсолютно ничего. Разве что лежать вот так, ожидая чуда, которому и появиться-то неоткуда.

Суйгетсу привык быть один. Решать свои проблемы самолично, даже если это самое решение заключалось в просто пережить, перетерпеть. Он делал это, но всегда один. А сейчас его маленький хрупкий мирок, который раньше был рассчитан только на него одного, грубо рвали на части, пытаясь влепить туда совершенно не нужный груз. Так ему казалось. Ведь одному быть проще, чем быть обязанным кому-то. Ответственным за кого-то. Так определенно было лучше. Но даже если Хозуки понимал это, разрушение своего идеального и непоколебимого мира остановить не мог. Когда руки Орихимэ обвивались вокруг него, ему казалось, будто маленькие ладошки его горе-подруги сжимаются на горле блондина. Таками первая переступила черту, разрушив этим все. Да, они могли сколько угодно подкалывать и откровенно высмеивать друг-друга. И минуты совместного пьянства, они могли выказывать нечто вроде понимания. Но только не сочувствие. Не здесь, не сейчас, не Суйгетсу и не Химэ. Что-то новое и не привычное, но совсем не желанное. Хозуки не хотел понимать и принимать этого. Чтобы не вообразила себе девушка, он не позволит ей жалеть себя. Он не позволит ей чувствовать себя нужной, необходимой, желанной. Даже если это было бы правдой. А было ли? Об этом думать Хозуки тоже не желал. Ее вообще не должно было быть здесь и только сейчас Суй понял почему. Потому что именно так и никак иначе все и могло закончиться. Оглядываясь назад, парень прекрасно видел и понимал, что все к этому шло. Годами. Медленно, но уверенно. Они оба шли навстречу друг другу, встречая на пути других, но держась рядом. Будто связанные невидимой нитью. Это не было романтической хренью, которой сопровождается зарождение каких-то великих чувств. К тому же, Суйгетсу уже был влюблен и совсем не в Таками. Скорее он испытывал обреченность и безысходность. Больше чем желание и благодарность. Но было одно веское но - алкоголь. То самое, что играло ключевую роль в зарождении и становлении их с Химэ отношений. Даже если бы Суй хотел, он не мог сбежать от девушки сейчас. Равно как не мог оттолкнуть, потому как одурманенный разум требовал сближения. Что было тому виной, пустой желудок или общая подавленность, значения не имело. Пожалуй, окажись на месте Орихимэ кто-то другой, даже это бы не сыграло значительной роли. Хозуки просто устал быть один. Один против всего мира. Пожалуй, не только он мог жить для кого-то, но и кто-то мог пожить для него. И почему бы этим кем-то не стать той девушке, которая так искренне прижимается к нему, в надежде утешить? И не важно, что сейчас она лишь тело, а не душа. Осознание того, что это все же Орихимэ обязательно придет. Но позже. И вызовет целую бурю эмоций в до определенного времени эмоционально умершем Суйгетсу. Парень не знает, рад ли он будет или разочарован. Но сейчас и не задумывается. Разве не все ли равно, что будет потом, если сейчас все, что у них есть, это то самое "сейчас" и "в данную минуту". Изголодавшаяся душа тянется в свету, к теплу, словно росток нежного цветка. Вот только душа Суйгетсу не подобна цветку. Грубая и решительная, эгоистичная, способная лишь брать, но не отдавать. Он сам себя не узнавал, но не мог изменить этого сейчас. Может он раскается, но позже. Вновь это позже, которое никак не желается слиться с сейчас. И это проблема, еще одна в копилку всех остальных, с которой Суйгетсу придется справиться одному. Тогда когда его хрупкий мир вернется. Позже. Потом. Завтра. Через неделю или год.
Хозуки поднимает голову и разворачивается, оказываясь к девушке передом. На лице нет и следа былой отчаянности, будто и Суйгетсу только что был в шаге оттого, что разрыдаться подобно девчонке. Неужели один лишь жест способен изменить так многое? Подобно соломинке, за которую хватает утопающий, блондин цепляется руками за талию девушки, будто если не удержать, так может испариться, растаять в воздухе. Будто не было Орихимэ, распитой бутылки вина и этого неуклюжего, но столь желанного объятия. Суйгетсу ухмыляется, привычной ехидной, но сейчас наигранной улыбкой, и смотрим девушке в глаза. Интересно, о чем она думает? Смущается ли собственному порыву чувств? Или, может, даже желает, что пришла, что решила помочь ему. Да и кто он, а кто она для него? Выяснять отношения для этих двоих было совсем не свойственно, поэтому свои проблемы они предпочитали решать молча, прокручивая возможные варианты в голове и выбирая наиболее приемлемый и приближенный к реальности. По крайней мере, так делал Суйгетсу. И хоть за Таками он ручаться не мог, ему казалось, что их мысли часто совпадают. Потому что они были похожи ровно настолько, чтобы это могло бесить. Но и, одновременно, притягивало обоих. И ни один легких путей искать не собирался.
Суйгетсу ведет руками вверх, совсем немного, после чего поднимает одну и дотрагивается ею до щеки девушки, оставляя там. Медленно водит большим пальцем по бархатной коже, очерчивает линию губ и спускает ниже, к шее. Наверно, в голове Химэ целый водоворот мыслей, ведь прежде Хозуки лишь раз проявлял по отношению к девушки какой-либо романтический настрой. По идее, добром это кончиться не должно, но что-то подсказывало блондину, что не сегодня. Сегодня оба могут переступить черту и, черт возьми, он хотел сделать это, да при условии, что пути обратно уже не будет.
- Тебе не стоило приходить, Таками, - блондин склоняет голову набок, не прерывая зрительного контакта. Он нарочно зовет девушку по фамилии, будто указывая, что шанс избежать неизбежного все еще есть. Но передышка длиться недолго, Химэ не уходит, и блондин это расценивает как сигнал к действию. По крайней мере, он дал ей шанс пойти на попятную, и винит его не в чем. Пока. Хозуки поднимается и даже в силу своего не такого уж и гигантского роста, все равно нависает над хрупкой девчушкой. Все таки насколько может быть обманчива внешность на примере этой дьяволицы Суй успел убедиться. Но он-то никогда ее не боялся. Не потому, что считал себя крутым и бесстрашным, но и глупцом он не был. Просто они были людьми одного сорта. Что заставляло его опасаться, но и уважать девушку одновременно. Такие люди привлекали его. Таким был Орочимару. Такой была Таками. И, наверно, Хозуки все же кривил душой, представляя что сейчас перед ним лишь относительно доступное тело. Может, будь здесь кто-то другой, Суйгетсу бы эту особу даже за порог не пустил. Может да кабы, но наверняка он уже не узнает. Да и не волнует особо.
Блондин делает шаг, оттесняя тем самым девушку назад, и еще, пока та не упирается в столешницу. Едва ли Орихимэ будет долго вести себя безропотной овечкой, поэтому долго раздумывать Хозуки не решается. Отнимая руку от лица Таками, он вновь подхватывает девушку за талию, приподнимая ее и усаживая на столешницу. Все же, когда их лица примерно на одном уровне, оба должны почувствовать себя увереннее. Вот с Суйгетсу это работает, отчего он тут же приникает к устам девушки. Ошарашена ли она или действительно отвечает, но лишь немного потерзав губы Химэ, та приоткрывает рот, позволяя углубить поцелуй. Наверно, этим действием блондин удивлен не хуже самой Таками всеми его предыдущими вместе взятыми, из-за чего невольно улыбается сквозь поцелуй, не забывая при этом насколько возможно изучить рот брюнетки языком. Хозуки подходит к этому вопросу так рьяно, будто другого случая не представиться, поэтому и воздух заканчивается очень быстро. Слишком быстро. Но, кто знает, может другого случая и правда не будет.
- Но теперь уходить поздно, - произносит он, наконец оторвавшись от губ девушки и тяжело дыша. То ли алкоголь тому причиной, то ли истощенность организма, но блондин чувствует, как все тело начинает потряхивать. Сначала Хозуки списывает это на усталость, но позже приходит осознание, что он возбужден. Это было неожиданно, от того и более странно, ведь чего-чего, а возбуждения в той самой злосчастной ночи почти три недели назад он не чувствовал и в зародыше. Те жуткие, липкие кошмары, которые приходили к нему каждую ночь, хоть и были откровенного содержания, но кроме ужаса и отчаяния никаких ощущений не вызывали. Но сейчас, попавшись в плен собственного тела, блондин посчитал это хорошим знаком. И хоть прежде подобных желаний эта девчушка у него не вызывала, едва ли он мог бы побороть себя, ограничившись парочкой страстных поцелуев. Вот только было одно но - готова ли Таками к такому роде отношений с блондином? Суйгетсу кусает губы, встречаясь взглядом с девушкой и надеясь прочитать ответ в ее глазах. Сказать что-то еще он не решается, решив что действиями свои намерения выскажет лучше. В конце-концов, насиловать никого он не собирается. И как бы не хотелось, если брюнетка захочет уйти, Хозуки ее отпустит. Наверно, отпустит. А пока он склоняется к шее девушки, целуя, и как-то бессмысленно водит руками по спине Таками. Одежда теперь кажется лишней и не уместной. Да и место не самым лучшим, но действовать более настойчиво Суйгетсу не решается даже под действием алкоголя.

Как ни странно, Суйгетсу ожидал от девушки другой реакции. Но сейчас он не был разочарован или, напротив, воодушевлен, он просто принимал это как факт. Секс без чувств не был для него чем-то особенным и непривычным, пусть и занимался он подобным давно. Если не считать последнего его полового акта, произведенного над парнем без его собственно согласия, последним его партнером был Орочимару. Это походило на то, будто осознав свою несколько не традиционную ориентацию, Хозуки смирился с этим и экспериментировать больше не решался. Кого же он на самом деле хотел больше - девушек или парней? На самом деле, ему не хотелось никого сейчас. Хотя учитывая нынешние обстоятельства, это было лишь отчасти правда. Разум не хотел, а вот тело на прикосновения Таками отзывалось очень даже однозначно. Но, если не кривить душой, каких-то особенных чувств он к брюнетке не испытывал. Всего-лишь потребность изголодавшегося по ласке тела, которую Суй не видит причин не удовлетворять. Возможно, стоило бы задумать о том, как он будет после смотреть Орихимэ в глаза? Но, все же, блондин делал ставку на то, что киллерша не окажется одной из тех истеричных девиц, которая заставит его на себе жениться после секса. Хотя постойте, киллерша? Будет забавно, если после Хозуки просто получит пулю в лоб да и дело с концом. Может, оно и к лучшему, долго мучится не будет. В прочем, зная нрав Таками особо уповать на это не приходится. И все же, кто сказал, что девушка решит убить его? По крайней мере, снова ощущая прикосновение ее губ к своим, блондин не уверен, что сейчас Химэ хочет его именно убить. Скорее просто хочет. Наверно, это льстит парню. Пусть и отшивали его редко, секс-символом Хозуки отнюдь не являлся. Другое дело Саске. В прочем, почему он думает о Саске именно сейчас, со стояком в штанах? Пожалуй, Суйгетсу окончательно огеился. Стоит записаться на сеанс маникюра и накупить коллекцию шарфиков.
Блондин отставляет руки на талии Химэ и осторожно отстраняет девушку. Страсть это, конечно, хорошо, но ему на этой кухне готовить еще. Странно, но Суйгетсу сейчас понимает, что внезапно как-то протрезвел и списать свое состояние на влияние алкоголя уже не выйдет. В голову сразу приходит куча мыслей, которые и с Химэ связаны только косвенно. Например, что стоило бы сходить в душ. А еще его тело сплошняком покрыто синяками, увидев которых Орихимэ наверняка задумается об их происхождении, даже если не спросит вслух. А если спросит, то что он ответит? В прочем, он же Суйгетсу. Он может ухмыльнуться и тактично или не очень перевести тему. В конце концов, парень просто не обязан отвечать. И, все же, он немного опасается о том, как бы внезапно пыл Таками не поугас. Что-что, а это было ему нужно сейчас меньше всего. Хозуки качает головой, пытаясь выкинуть из головы неуместные сейчас мысли и отстраняется.
- Мы не будем заниматься сексом на моей кухне, надеюсь, ты это понимаешь? - блондин склоняет голову набок, привычно скаля зубы. Сейчас он почти похож на прежнего Суйгетсу, а не лишь на его призрак. Хотя, посмотрим правде в глаза, ситуация совсем не привычная для этого парня. Ведь кем, по сути, было Орихимэ для него? Недодругом? Осталось только стать недолюбовниками.
Блондин указывает оттопыренным большим пальцем в сторону спальни и направляется туда сам, оставляя Таками по прежнему восседать на столешнице, - докажи, насколько не похожа, - бросает он насмешливо через плечо, хотя Суйгетсу совсем и не до смеха. А что, если брюнетка не поведется на такую наглость? Просто возьмет и уйдет, оставив его в одиночестве. До этого момента Хозуки находил спасение в этом одиночестве, но совсем не сейчас. Ему нужна была Таками. И, пришлось признать, что это не только потребность тела, но и души тоже. Потребность, которую могли утолить лишь несколько человек и Орихимэ была одной из них. Когда все же она стала занимать столь значительное место в его жизни? Наверно, давно, и метаться уже поздно, пытаясь это исправить.
Суйгетсу проходит в спальню, мимолетом оглядывая беспорядок и выключает свет, который забыл потушить раньше. На улице уже смеркается, поэтому из-за льющийся сквозь окно свет комната погружается в интимный полумрак. Лучше маскировки и не придумаешь. Может посчастливится и Химэ не станет разглядывать его тело, так как расспросов все же не хотелось. Кто же знал, что через какое-то время вопросами уже будет задаваться он сам? Хозуки не торопился раздеваться, потому как девушка все еще не показалась в комнате. И все же интересно, о чем она думает? А о чем думает он? О том, что это может стать самой большой ошибкой в его жизни? И кто же знал, как прав он окажется. Вот только ошибка ли это? Жизнь покажет.